Кавказский пленник
Дубровицкого князя

Историки так и не пришли к единому мнению, каким образом юный Девлет Гирей оказался в доме Бориса Голицына. По одной из версий Борис Голицын взял его в аманатной избе (где держали пленников), по другой мальчика подарил князю один из его (мальчика) дальних родственников. По третьей версии юного Девлет Гирея - потомка древнего кавказского княжеского рода прислали в Москву его родственники. Так, мол было принято в те времена - послать для укрепления связей, обучения и все такое.

Те-же ученые приводят факты из древних книг, документов и архивов, из которых следует, что Девлет Гирей прибыл в столицу уж точно не как раб и не как прислуга. У него в столице оказались богатые родственники, оставившие ему неплохое наследство, а воспитание он получил в доме Бориса Алексеевича Голицына, где рос вместе с родными сыновьями дядьки Петра Первого и строителя дубровицкого храма.

Но вначале мальчика окрестили. Произошло это 12 января 1698 года в Москве.

«Генваря 12, приходил к св. патриарху ко благословению в Крестовую полату по святом крещении новокрещенои иноземец князь Александр княж Бекеев сын Черкасскои, которому от святыя купели восприемником был первоосвященныи Тихон митрополит Крутицкои, и св. патриарх благословил его образом Сергиево видение оклад чеканнои, венец резнои». Нерядовые такие крёстные, заметьте.

Также старинные документы повествуют о том, что в столице мальчик, получивший при крещении имя Александр, не был совсем уж бедным сиротой. В документах московской епархии говорится, что в 1700 княгиня Анна Васильевна Черкасская пожаловала своему внуку Девлет мурзе Бековичу-Черкасскому «села Юдино с дер. Трубицыно у речки Дрызны, Медвенского стана».

Итак, нерусский мальчик, возможно из знатного рода, оказывается в Москве, и попадает в дом к нашему дубровицкому Борису Алексеевичу Голицыну.

Википедия утверждает, что Александр Черкасский находился в доме князя Бориса Алексеевича Голицына в качестве заложника (аманата), но воспитывался вместе с сыновьями главы Казанского приказа. Авторы энциклопедии приводят цитату из известного любителям истории Дубровиц дневника И. Г. Корба, секретаря посольства императора Леопольда I к Петру I в 1698—1699 годах:

«…князь Б. А. Голицын, с целью блеснуть своим гостеприимством, приказал двум своим сыновьям прислуживать Господину Архиепископу (д'Артуа) и Господину Послу, к ним присоединил молодого Черкесского князя, недавно еще похищенного тайно у своих родителей, князей Черкесских, татар, и окрещённого».

Где правда проходил этот обед, мы не знаем, но, как видите, даже перед иностранным гостем просвещенные хозяева пленника не скрывают.

Голицын научил Бековича хорошо говорить по-русски, манерам обращения, географии, геометрии, отдав затем обучаться «навигацкому» искусству. Знавшие в ту пору Черкасского писали, что в нем «видна скромность, благородство и твердость духа, обличающая воина по происхождению». Здесь же и Петр I замечает талант приемного сына своего воспитателя Бориса Голицына.

Дальше идет небольшая историческая туманность, которую можно было бы опустить, но можно и рассказать. Дело в том, что в те же времена в Москве живут совершенно другие князя Черкасские и один из них, которого тоже зовут Александр, примерно того же возраста. И вот в 1708 году Петр I направляет очередную партию юношей за границу для обучения морскому делу. В списке из двадцати фамилий направляемых на обучение, составленном князем Борисом Ивановичем Куриным «сего году посланы фамилеи первые в Голландию учитца навигации — и кто им ены явим» фигурирует в одном из столбцов некто — «Черкасский К. (князь) Александро».

По возвращении указанный в списке Александр поступает на службу в Преображенский полк.

Тут все становится еще непонятнее. Как выясняется из документов Преображенского полка примерно в те годы в нем служат оба Александра Черкасских. И только один из них наш герой. Годы службы 1705 - 1706-й.

Историки так и не договорились, учился ли Александр Бекович-Черкасский за границей, но морское дело он кажется все-таки знал. И знал неплохо, так как был отправлен Петром I на Каспий, исследовал его, составив первую подробную карту этого моря. А именем Бековича названы в Каспийском море несколько объектов.

Но отвлечемся о морских заслуг и посмотрим, что пишут исследователи о московском периоде жизни князя Черкасского. И тут нас ждет весьма интересная история. Помимо пожалованных некой бабушкой деревень, в 1702 году князь А.Б. Черкасский становится владельцем двора Григория Терентьевич Поповского. За 60 рублей князь приобретает двор на белой земле в Белом городе у церкви мученицы Анастасии в мучном ряду. Судя по планам Сытина место это находилось недалеко от Кремля - между нынешним зданием Госдумы и Большим театром.

Исследователь жизни Бориса Алексеевича Голицына В.Ю. Лукашевич и историк А. А. Андреев отмечают, что и после смерти Б.А. Голицына (в 1714 году) Александр Бекович Черкасский остается с семьей Голицыных. Он (непонятно - до смерти Голицына или после) женится на дочери Бориса Голицына Марфе, к нему на службу переходят люди князя, а его двор в Москве (согласно переписной книге 1715 года) находится в одном ряду с двором князя Бориса Голицына (а также других знатных особ с говорящими фамилиями - Толстого, Салтыкова, Волконской)…

Как бы то ни было, но в 1714 году Петр I отправляет Бековича исследовать берега Каспийского моря. 2 июня 1714 года Пётр I издает указ «О посылке преображенского полка капитан поручика кн. Алекс. Бековича-Черкасского для отыскания устьев реки Дарьи…». К этому времени сведения о среднеазиатских государствах, географии региона, маршрутах в Индию в России были крайне отрывочны и фрагментарны.

Одной из причин экспедиции считают легенду, что якобы в Амударье имеются богатые золотые пески, и хивинцы, дабы скрыть это, с помощью специальной дамбы отвели течение реки в Аральское море. Полагалось, что течение легко можно будет восстановить, и потом получить доступ к месторождениям золота.

На основе данных, полученных в ходе экспедиции 1714 года А. Бекович-Черкасский создал первую научную карту восточных районов Каспийского моря. Черкасский первым из российских и европейских исследователей установил, что Аму-Дарья не впадает в Каспийское море, как это предполагали раньше. Составленную по итогам похода карту А. Бекович-Черкасский преподнес Петру I при личной встрече с ним в городе Либаве (ныне Лиепая, Латвия). Впоследствии эта карта была представлена в Парижской Академии наук. В Париже карту оценили и избрали Петра I членом своей академии.

Дальше будет обширная цитата из Википедии, коротко рассказывающая историю, вошедшую в поговорку «Пропал, как Бекович в Хиве». Этот поход изучают все, кто получает образование в области военной стратегии. Вокруг него много мифов, не совпадающих рассказов спасшихся и бежавших из плена казаков и множество национальных исторических исследований потомков каждой из участвующей в истории сторон. И у каждой - своя правда, свой исход и финал. Поэтому мы доверимся лаконичному тексту русской Википедии и приведем ее в вольном изложении, опустив точные даты, так как разные источники дают разные версии.

Итак, после февральской встречи в Либаве Пётр I вручает Бековичу лично им написанную следующую инструкцию нового похода:

1. Исследовать прежнее течение Амударьи и, если возможно, опять обратить её в старое русло;
2. Склонить хивинского хана в подданство;
3. На пути к Хиве и особенно при устье Амударьи устроить, где нужно, крепости;
4. Утвердившись там, вступить в сношения с бухарским ханом, склоняя и его к подданству;
5. Отправить из Хивы, под видом купца, поручика Кожина в Индостан для проложения торгового пути, а другого искусного офицера в Эркет для разыскания золотых руд.

В распоряжение Бековичу давалось 4000 регулярных войск, 2000 яицких и гребенских казаков и 100 драгун; кроме того, в экспедицию вошли несколько морских офицеров, 2 инженера и 2 купца.

Большая часть 1716 года прошла в приготовлениях, которые производились в Астрахани. В сентябре 1716 года Бекович выступил из Астрахани в исследованное им же Каспийское море.

Когда он достиг Гурьева, гонец привез печальную весть о том, что барка, на которой жена и дети возвращались в Астрахань после проводов русской флотилии, потерпела крушение. Марфа Борисовна и обе дочери утонули, а сына волны выбросили на берег и его спасли рыбаки. Выслушав страшное известие, Бекович молча развернулся, вошёл в дом, закрыл дверь, и не выходил оттуда несколько дней, отказываясь от воды и пищи. После этого потрясения Бекович так и не оправился. Выжившие в походе свидетели отмечали разные странности, а также утверждали, что он пристрастился к вину.

Его стратегические планы также были странны, непоследовательны и непонятны для подчиненных. Об этом пишет множество источников и каждый излагает что-то свое. Главное же, что итогом этого похода стала гибель Бековича. Вот одна из версий случившегося:

«Через некоторое время стало известно, что Бекович погиб со всем своим отрядом. Вестником гибели был яицкий казак Ахметов, с несколькими другими спасшийся от плена.
Они рассказывали: выйдя из Астрахани, Бекович пошёл к Гурьеву, далее переправился через реку Эмбу и на пятый день пути получил от Петра повеление послать через Персию в Индию надежного человека, знакомого с туземным языком, для разведок о способах торговли и добывания золота. Бекович отправил мурзу — майора Тевкелева, но он был арестован в Астрабате (спустя долгое время, благодаря посредничеству российского посла при персидском дворе, Волынского, был освобожден). По отправлении Тевкелева Бекович продолжал путь около месяца и был от Хивы на расстоянии не более 120 верст, у урочища Карагач — как раз в этом месте, по легенде, находилась плотина, запрудившая воду старого русла Амударьи.
Здесь их встретил хивинский хан с 24 000 войска, но после трёхдневного боя был отброшен и не мог уже помешать дальнейшему движению к Хиве. Тогда хан отправил послов с мирными предложениями и приглашением Бековича в Хиву для окончательных переговоров.
Бекович прибыл с отрядом в 500 человек, оставив начальником над остальным войском майора Франкенбека. В то же время хан стал уверять Бековича, что для того, чтобы хивинцы могли прокормить все прибывшие русские войска, их необходимо расставить отрядами в пяти разных городах. Согласившись с предложением, Бекович заставил Франкенбека, дважды отказавшегося исполнить его волю, разделить всё войско на 5 отрядов и отправить их в указанные города. Когда отряды отошли на значительное расстояние от Хивы, хивинцы внезапно напали на отряд Бековича и уничтожили его. Так же поступили они и с остальными отрядами, из которых только очень немногим удалось спастись.
Отрубленную голову Бековича Ширгази отправил в подарок бухарскому хану — тот, правда, страшный подарок не принял со словами «А не людоед ли ваш хан?». Победоносное ханское войско потянулось в столицу, до которой было всего сто вёрст. В Хиву, которую Бекович так и не увидел.

Считалось, что непосредственно на отряд самого Бековича напали туркмены из племени йомутов (йомудов). Когда в 1873 году генерал-губернатор Туркестанского края Кауфман приказал генерал-майору Головачёву совершить карательный рейд на отказывающееся принять русское подданство племя и уничтожить их кочевья, общественное мнение в России восприняло это событие в том числе и как месть за Бековича.

Тут то и начинается второе начало, с которого красиво и картинно мы хотели рассказать эту историю. Дело в том, что в походе 1873 года участвовал известный русский художник баталист Василий Верещагин. Его картина «После удачи» чаще всего используется для иллюстрации рассказа об Александре Бековиче-Черкасском. Нарисована ли она с натуры, или является придуманной художником реконструкцией случившегося - мы не знаем. Но уверены, теперь вы будете смотреть на эту страшнейшую серию картин Верещагина немного по-другому. Через призму истории. И истории приемного сына князя Голицына тоже, ведь если задуматься - юноша тоже мог быть на освящении построенного Борисом Голицыным храма в Дубровицах, а может быть его восточное лицо послужило прообразом для кого-то из изображенных внутри храма лепных изваяний…